|
Mea Poema Vita brevis, ars longa! |
|
Mea Poema Vita brevis, ars longa! |
Credo Quia Amo
Татьяне С.-Я.
Варвары Гипербореи на части разбили античность - чаши милетской осколки найду я в ручье золотом, вымыты звонкой струёю меж глины они заиграют. К сердцу осколки прижму - и стану о прошлом гадать. На голубом черепке, как от дыханья, проступит тонкими каплями слёз - имя твоё, Эрато... 1. CREDO, QUIA AMOТы могла родиться бы в Рязани,А могла б и в царстве Византии - мне глаза твои не досказали, что они счастливо воплотили... Здесь, наверно, капля крови древней добежала с побережий синих от константинопольской царевны Анны - стольнокиевской княгини. Здесь, конечно, княжье своенравье - в нём Перун языческий не вымер, но уже причастен православью он, былинный Мономах-Владимир. Есть в тебе знамение породы на земле расцветшей во всесилье - так светлы и благодатны всходы, брошенные Грецией в Россию. Испокон не слыть тебе рабою - ты собой сильна и непреклонна. Бронзовых волос твоих прибоем мне звучат богини Пантеона. Тёмных воинств русичей, метелясь, хлад порой в очах твоих роится - сторожит неукротимый Велес думою сражённые ресницы. Но когда сойдёт минута гнева, либо набежит мгновенье грусти, то глаза-озёра будто небо распахнувши, с кротостию впустят - Ты могла родиться вместе с ветром или вместе с морем - все равно ведь Мы с тобой с одной упали ветви в Землю эту - сказочную повесть... * * *Я сегодня взглянул на тебя, как впервые -это сердце никак не привыкнет любить. Мне ресницы твои отворить золотые, словно книгу неведомых странствий открыть. Мне глаза говорят, что в любое мгновенье посвящаешь в запретные таинства ты - измененья читаю в тебе, измененья - так свои лепестки распускают цветы. Поминутные полукасания взглядов - это игры - суть то, что в тебе я люблю. Криптограммы лелеемой мною Эллады с тем же трепетом древние распознаю. Я читаю по-гречески Аристенета, понимая, как мало случайного в нас, сочинённых для слёз, загадала планета - я листаю твоих очертаний рассказ. Этот профиль античный - он так неприступен, что легенды невольно приходят на ум: стенобитных орудий победные стуки и горящей Троады панический шум. Не затеряны ли мы во времени где-то? Здесь - Олимпа проклятие - Агамемнон, конь-фантом хитроумного сына Лаэрта и рыданья Кассандры, ведомой в полон - всё смешалось во мне... Но твоё отрешенье не приводит в порядок разбитую тишь - измененья читаю в тебе, измененья - открываю одно - ты другое таишь... Ты мне послана небом за те все обиды, что бродягою выпил я чашей одной. Я отстрою разрушенный храм Артемиды, чтобы ты приходила молиться со мной. Друг о друге догадки - пока неживые - заживут, откровеньем своим объясня наши взгляды, как новые главы стихии... Я сегодня в тебя заглянул, как впервые - загляни же и ты, как впервые - в меня... * * *Выкупанный в радуге корабльчист и весел - в пенистые плёсы я повесил стебли вёсел краток путь, любимая, пора бы бросить горе - ты мила когда в зелёных каплях и простоволоса вместе с кораблём побудем в море на волне раскосой - в волосах твоих солёный запах - незнакомый вовсе... Странно путешествовать с тобою в этих тёплых водах в этом юном море в непогоду в невидаль - с тобою... 2. ВРЕМЯ РЕКЕсть время рек -недели изменений глубин и очертаний берегов, когда холодный тал замешивает глину на плёсах солнечных - и лёд на стрежне вьётся, засырев... Тогда река в полянах стоит берёзовых, не спит ночей и говорит свободно свои желания. Не размыкая глаз - разжать ладони... Пусть Время Рек просторам объяснит, что Ты - везде... * * *В новолуниес женщиною задуть свечу, закрыть глаза - как бы связать пространства, раскинуть руки - не ощущать время, чтобы нежность тела проистекала функцией желез: так цветы растений говорят друг с другом на языке запахов... * * *Одна - изо льда Сольвейг,другая - змейка Суламифь: я люблю обеих, я умею любить обеих! Когда мы вместе и за окнами бьются листья в разноголосом дожде - они любят друг друга, они умеют любить друг друга и я счастлив: так звёзды, когда я пою их - не ревнуют меня друг к другу... * * *В октябрепростыни сохраняют холод тела. Знобко пить пустоту расширенными зрачками - все равно, кто возьмёт тебя, насытит рот поцелуем - поцелуи мужчин и женщин имеют одну природу: Так у разных планет с именами мужскими и женскими есть одно общее - сила Всемирного тяготения. * * *В новолуние...* * *Бумажные липысырые в ноябрьском ветру... Жду тебя, как если бы ждал милостыни, жду тебя, как если бы ждал корабля на острове синем, спасенье мне подарившем. Когда говорит Бог - не перечу ему. Плоть себя вбиваю в камень гвоздями - не для того, чтобы христову примерить ризу, но чтобы своё ожиданье измерить болью. Когда придёшь ты и возьмёшь меня, кровь целуя, душа моя поселится жить в тебе... Не знаешь ты - ей негде больше селиться: плоть свою любила она, как Небо, не отрицая конца, но в него и не веря, не говоря о любви, но её и не слыша. Как осенний цветок, мёртвым подломленный соком. Как мотылёк эфемерный, ароматы глотающий самки. Как дождь ноября, запоздавший к нам, запоздавший... * * *Я чувствую потребностьплыть по реке степной в лодке, плыть так долго, чтобы девочка тринадцати лет - мною украденная - на руках моих становилась девушкой и стала женой мне... Я чувствую возможность взять её, как плату за моё старение - растущее тело привить сухому дереву - и когда она достигнет меня в своей зрелости, потерять её на стрежне и вернуться с реки одному... Я чувствую, что уже сделал это - и нет на свете моей девочки, как не будет меня. * * *Девочка - пушистая груша города...Тело её было разъято нами в тесной беседе за графином пунша. Каждый из нас потребил свою долю плоти, каждый из нас глотнул её розовой лимфы: каждый из нас любил её - но по-своему... Один взял глаза её - собою в них любоваться, другой её бёдра супруге своей примерил, третий - заснув - с нею во сне сошёлся, и только мне - остались слова о ней; каждый из нас любил её - но по-своему. Один из нас с лица стал чище, другой жену свою полюбил нежно, третий проснулся, как Зевс - умиротворённый, только я - сон потерял и слова о ней; каждый из нас любил её - но по-своему... * * *Не грациозна -но с длинной спиною пантеры, с ногами, скрытыми тканью серого тона. Не знаю ног твоих - но в тебе не это люблю я, другое: ты вся - спартанский юноша-воин неспелый, шея чья не впитала загар ветров пыльнородных, движения чьи слабы ещё так приятно... Во сне моём жестоки твои поцелуи: горечь губ, не разбавленная мёдом женского, слова, грубые в своей робости, глаза, говорящие - ни о чём... Стал бы любить тебя - но не так, как любят. Забрал бы с собою - но бросил одну в пустыне, вызвал тебя на бой гиперборейским варваром, пух на шее твоей клинком сиреневым вырвал, не говорил бы: люблю - но взял тебя бездыханной... На смутных струнах лиры спел бы покорность Пану. * * *Никак, никак не встречу тебя!Казалось мне - тебя я в степи приметил, но так далеко, что нельзя было ближе приблизиться, не разбив драгоценного сна. В городе ты как Луна со мною: ни на шаг не отпустишь меня на улицах. Но я убегаю - рву нашу близость, чтобы больнее скорбеть о тебе. Никак, никак не встречу тебя... Только в поезде, говорящем мне непонятно  |
Prodromus Pifosophia 
Mea Poema